На улице было душно.
Было не так душно, как бывает летом, в самый разгар, когда листва на деревьях едва шевелится, а насекомые и зверьки лениво передвигаются с места на места, заражая своей ленивостью ещё и людей, наблюдающих за ними, по несколько часов кряду лёжа в высокой траве, освещённые ярко палящим солнцем на небосводе, где нет ни единого намёка на тучки или даже облачка.
Было душно, как перед грозой. Весь город будто бы погрузился в странное предгрозовое желтоватое марево, отчего картинка в глазах слегка плыла и кружилась голова. Над головой смыкались тучи, становясь темнее, нависая со всей своей свинцовой тяжестью над Лоином, напоминая о том, что сейчас всё-таки осень, а не канувшее в годах лето четырнадцать тысяч сотого года.
Женщина медленно провела ладонью вдоль шеи, убирая с неё капельки влаги, потом осевшие на коже. Всё же, духота давала эффект жары, и хоть бы подул ветерочек — но нет, погода ещё готовилась. Готовилась к тому, чтобы сорваться, обрушаясь со всей своей тяжестью ливня и холодных ветров на город. Чтобы завтра вечно зелёный город потускнел от первых дождливых дней его осени, и всё покрылось длинными разводами луж, а жители накинули поверх своей привычной одежды первые куртки, кофточки и плащи, спасаясь от нещадно наступавших холодов.
Но это будет лишь завтра. А сегодня...
— Я ушла на обед, — убрав всё лишнее со стола в ящики стола и закрыв их на ключ, помахала сослуживцам рукой Карина, подхватывая сумку. Те неясным, неслитным хором пробормотали что-то в ответ. Кто-то тоже зашевелился, вспомнив, что сейчас, в принципе, уже час дня, а кто-то даже и не думал сдвигаться с места, желая отсидеть время обеда, но уйти не в положенные шесть, а в заветные пять часов домой.
На улице было также душно. Кто-то обмахивался огромными веерами, надеясь спастись от этого, кто-то сидел на бордюрчиках фонтана, ловя долгожданные капли охлаждающей воды. Солнце, на удивление женщины, упорно пробивалось из-за туч, освещая всё вокруг и нагревая землю ещё больше.
Пару раз махнув на себя рукой, Веррейн сама себе покачала головой. Духоту, особенно в таком состоянии, она переносила с трудом — в основном, из-за подорванного много лет назад здоровья.
В этот день её взгляд пал на одно из кафе, куда она любила захаживать, скрещивая за спиной пальцы на что-нибудь интересное. Несмотря на внимательный взгляд вышибал, в "Мелодии севера" вечно случались какие-нибудь казусы. Не помогало ничто.
Но, кажется, этот день должен был стать исключением, поскольку она решила зайти в кафе без надежды на новую интересную статью.
Пройдя внутрь, она быстро оглянулась по сторонам. Ещё не забитое до конца, но уже с приличным количеством сидящих внутри людей — в основном, работников да студентов, реже учеников, Карина прошла к одному из дальних столиков, вокруг которого стояло пару мягких бежевых диванчиков. Присела на один из них, положив рядом сумку и улыбнувшись официанту, который почти моментально возник рядом, вежливо улыбаясь и немного склоняя голову вниз.
— Что будете заказывать, мисс? — проговорил он, приготовив ручку и блокнотик для написания. Веррейн чуть слышно вздохнула, припоминая меню этого заведения.
— Жаренное мясо и свежий салат. И вишнёвого сока.
— Хорошо, — парень кивнул головой, быстро записав заказ. — Какое мясо?
— Курица, — немного подумав, отозвалась шатенка, кивая головой. Официант вновь быстро зачиркал, и, дружелюбно улыбнувшись, упорхнул, давая женщине возможность свободно вздохнуть, откидываясь на спинку диванчика.

Наяна Тоэлль

Откинувшись на спинку кожаного диванчика, чувствуя спиной приятную мягкость и прохладу, которой, определённо, не хватало на работе, где оставалась только напряжённость и готовность в любом случае быстро писать репортажи и очередные шокирующие новости, Карина немного прикрыла глаза. Был четверг, что значило, что завтра последний день на работе. Отработает и сможет немного отдохнуть, посвятив себя чуть больше семье. Провести целый день с Люкой, которая обязательно поделиться успехами с кружка рисования, протянув новую картину, на которую старшая Веррейн тепло улыбнётся и похвалит дочь. Возможно, всё-таки придёт Яниса, прекратив упрямиться.
А если не прекратит — она сама придёт к ней в субботу днём.
"Да, так и сделаю, — неожиданно решила Карина, чуть кивая сама себе головой. — Нечего нам всё время в ссоре быть. К тому же, Люка по-любому обрадуется, если Яниса вернётся домой."
Не хотелось признавать, но и у Веррейнов, на людях кажущихся идеальной семьёй, были проблемы, вроде семейных ссор и драм.
Медленно приоткрыв глаза от чувства, что за ней кто-то следит, шатенка неуловимо напряглась, осматривая кафе. Никого, кто бы глядел на неё. Но проходит всего секунд двадцать — и перед ней присаживается молодая обаятельная женщина, которая, Карина прекрасно знает, младше её всего лишь на три года. А выглядит, чертовка, как на все восемнадцать.
— Добрый, Наяна, — немного лениво, скрывая нотки раздражения, отозвалась Карина. Кивнула головой официанту, принёсшему её заказ. Подождала, пока он удалится, и только после этого заговорила, взяв бокал с соком в руки. — Сюжет? Нет, сегодня твои посетители ведут себя удивительно тихо, — и чуть усмехнулась, делая небольшой глоток. Спрашивалось, чего это Тоэлль понадобилось от неё, да только вот, уверенна была Веррейн, ей этого так прямо не скажут.
Для начала придётся поломать драму и изобразить вежливость с участием, а не выйти из себя.

Наяна Тоэлль

Пару секунд молчания, за время которых Карина разглядывает эти бесстыжие голубые глаза. Эльфийка улыбается слишком слащаво, самодовольно, и от этого Веррейн так сильно воротит. Откуда-то изнутри пробуждаются чувства и эмоции, свойственные больше двадцатилетней девочке Кари, нежели взрослой женщине Карине Веррейн.
И в этом определённая доля вины особы, сидящей напротив неё, явно есть.
Шатенка неторопливо разрезает курицу, поднимая взгляд на Наяну в тот момент, когда она начинает говорить. Сощуривается на её усмешку и фразы, вылетевшие одна за другой.
Откладывает нож с вилкой, наклоняясь вперёд.
— Что же такого должно было произойти, что ты просишь у меня рекламы? Или, точнее, что должно будет произойти? Яни, улыбайся так кому-нибудь другому. Ты знаешь, мне нужна не только цена вопроса, но и причины, — она отклоняется назад, чувствуя прохладу кожи. — Мне не нужны проблемы. Никому не нужны проблемы, — женщина наставила вилку на Тоэлль, — кроме тебя.